Валерий Меладзе впервые об отношениях с Альбиной Джанабаевой и разводе с женой - ФОТО

- Если честно, мне было все равно, что писала пресса. Гораздо больше меня заботило, чтобы это не било по моим детям.


 

- А как реагировали дети, когда все это читали? От них же не спрячешь ничего.
 

- Ох, не знаю, не знаю. Разве только благодаря Ире они пережили все это более или менее нормально... Вообще, я должен Ирине сказать спасибо, что она никогда никаких разборок не устраивала при детях. А ведь у нас действительно был очень серьезный разлад. Но она терпела, я за это ей благодарен. Так что дети всегда понимали, что я их люблю по-прежнему. Вот говорят: "ушел из семьи". Ну да, я ушел. Но все равно мои дочери навсегда останутся моими. Это не зависит от отношений с женщиной. Да и Ира мне по-прежнему родной человек...
 

- Ваши дочери уже взрослые...
 

- Ну как взрослые? Сейчас они, может, и взрослые, но ведь все это длилось семь лет. И первые четыре года у нас с Ирой были просто чудовищные отношения.


 

- Задам бестактный вопрос. Если столько лет все это длилось, почему нельзя было раньше ситуацию завершить?
 

- А что завершать? Формальность? По мне, так эта печать ничего не значит. Столько разговоров было об этой идиотской печати, на которую мне лично наплевать! А суть в том, что у нас с Ириной случился разлад. Здесь кончились отношения, в другом месте начались.
 

- А что ваши родители говорили вам по поводу появления в вашей жизни Альбины?
 

- Мои родители очень деликатные и справедливые люди. Они с огромным уважением относятся к Ирине как к матери своих внуков и как к порядочному человеку. Родители благодарны Ирине, и они ее очень любят. Но они и Альбину любят. Я надеюсь, это не обижает ни Ирину, ни Альбину. Но понятное дело, что отношения родителей с Ирой изменились. Они теперь меньше общаются, чем раньше.
 

- На самом деле это действительно сплошь и рядом случается: любовь проходит, и, даже если в браке есть

дети, мужчина уходит из семьи. Но, мне кажется, вам по-прежнему нелегко.
 

- Мне нелегко, а им, бедным, легко? Ирине было безумно тяжело, и Альбине тоже. Это на самом деле так! Казалось бы, одна потеряла, другая вроде приобрела... Но тяжело пришлось обеим. Ведь у нормального человека не бывает так, чтобы в одном месте было плохо, а в другом вот прямо так чтобы жить да радоваться. Какой надо быть сволочью, чтобы кайфовать и ликовать, что у тебя все отлично, в такой ситуации? Так что эти семь лет были испытанием и для той семьи, и для этой.
 

- Ваша песня "Параллельные" - об этом?
 

- Эта песня, безусловно, не выражает всей глубины чувств и сложности ситуации. Ну ладно, Бог с ним. Так или иначе, мне кажется, что сейчас уже самый трудный период позади.
 

- С дочками сейчас как часто общаетесь?
 

- Я люблю с дочками отдыхать. Беру их, и мы куда-нибудь едем. Только я и они! Ни мам, ни нянь. Это учит их организованности, собранности. Учит быть хозяйками, в конце концов! Ну а в остальное время - дня не бывает, чтобы средняя, Софья, мне по нескольку раз не позвонила. И не только мне, но и своей старшей сестре - Инге. Я думаю, Софья и в будущем останется таким объединяющим центром - именно она будет всю семью собирать.
 

- Ваша старшая, Инга, сейчас в Англии, Оксфорд оканчивает. Почему она решила учиться именно там?

- На самом деле на этом настояла Ирина. Мне было жалко расставаться с дочерью. Но она достойно там учится, она умница. Оксфорд - это же один из лучших вузов в Европе... Хотя, знаете, Инга из тех, кто, куда бы ни попал, в любом случае останется нормальным человеком. В ней есть стержень. Так что она и в Москве была бы умницей.
 

- У нее в Англии уже молодой человек появился? Англичанин?

- Да, его зовут Нори.
 

- И что вы об этом думаете? Вы когда-то говорили, что, если посмотрите на человека и поймете, что он вашей дочери не нужен, сделаете все, чтобы с этим проходимцем она не общалась. А если увидите, что он ей подходит, то этот парень станет вам как сын и вы будете всему его учить.

- Я и сейчас скажу: если парень - отъявленный прохвост, то конечно же я его поймаю и сам с ним поговорю, девочки этого даже знать не будут. Но Нори не проходимец. А учить его, похоже, не надо, он толковый.
 

- То есть вы не запрещаете Инге с ним встречаться?
 

- Да кто меня спрашивает? Ей уже 23 года, имеет полное право. Для этого мы их и воспитываем, пока они не станут взрослыми, чтобы сами сделали правильный выбор. Жизнь покажет, правильно или неправильно этот выбор сделан. Родители тут уже не должны встревать. Хотя вот мне почти через полтора года исполнится пятьдесят, но я по-прежнему прислушиваюсь к советам родителей. Я могу улыбнуться, могу сделать по-своему вопреки всем их словам, но я всегда выслушаю своих родителей и с уважением отнесусь к их мнению. Я думаю, что мы имеем право - и я, и Ирина - давать советы дочери, потому что у нас есть жизненный опыт. Другое дело, она имеет право нас не послушать.
 

- А с кем вы мягче обращаетесь - с дочерьми или с сыном?
 

- Я безумно люблю своих детей. Но, если нужно им что-то объяснить, я это делаю иногда достаточно жестко. Все-таки, наверное, мальчишку я в целом воспитываю пожестче, чем девочек. Я не ору на него, нет. Я с ним разговариваю... И даю ему пример, как надо держать себя в той или иной ситуации. Ведь мужчина должен быть уверен в себе. Быть надежным, честным. Есть какие-то вещи, которые с детства мальчишкам надо прививать. А девочек я просто люблю, балую. Конечно, пока они не начинают перегибать - тогда я сразу же становлюсь строгим.

- А сына Костю, значит, не балуете...

- Смотря в чем. Лишний конструктор никогда не откажусь ему купить. Он ведь собирает уже гораздо более сложные вещи, чем ему положено по возрасту. Один раз смотрит схему, потом откладывает ее в сторону и из сотен деталей какую-то махину мгновенно сооружает. Я, сам будучи инженером, только удивляюсь. Казалось бы, я кандидатскую диссертацию писал, много раз был на всяких практиках, технику обожаю, могу разобрать и собрать двигатель внутреннего сгорания... Но двигатель - это проще, чем те совершенно сумасшедшие конструкции, с которыми справляется Костик. У него вообще правильный взгляд на жизнь, он чувствует себя мужчиной, и это классно.

- Никогда не боялись, что, имея такого известного и состоятельного отца, дети вырастут, не зная, откуда берутся деньги?
 

- У них, конечно, есть все необходимое. При этом у всех четверых совершенно разное отношение к деньгам. Они пока еще не зарабатывают, поэтому, наверное, по-настоящему еще не поняли, что такое деньги. Но Ирина - строгая мама. И Альбина тоже строгая. И я строгий отец в этом смысле.
 

- Ваши дочки общаются с младшим братом?
 

- Не очень. Во всяком случае пока. Вот вы спрашивали, почему нельзя было развестись сразу, резко? Я обычно во всем спешу в своей жизни. Но есть вещи, в которых нельзя торопиться. Надо делать все аккуратно, деликатно

и осторожно. Женщины очень часто подгоняют мужчин. Но в том, чтобы быть тактичным, и состоит, может быть, проявление мудрости. Я думаю, что все наладится. Костя хороший мальчик, мои дочки - хорошие девочки, они только богаче станут от того, что почувствуют себя близкими людьми.
 

- Костя по характеру в вас пошел или в Альбину?
 

- Во всяком случае, ничего особенно кавказского в его темпераменте нет. Просто нормальный, спокойный, очень добрый мальчик.
 

- Я пару раз с Альбиной общался и понял, что у нее при всей ее сдержанности - железный характер. Образно говоря, перекусит хребет - заметить не успеешь.

- Нет, она просто так ничего перекусывать не будет. Просто она, как все матери, готова защищать своих детей. И свою личную жизнь тоже. Я думаю, это нормально. Гораздо хуже, если женщина беспринципна.
 

- А какая изюминка есть в Альбине, что вы не смогли пройти мимо? Ведь одной красоты тут мало - вас окружает множество очень красивых женщин...
 

- Я никогда об этом не задумывался. Я просто влюбился до безумия. Мы же, мужчины, когда влюбляемся, обычно не задумываемся, почему это произошло. Я первый раз влюбился в первом классе. Сумасшедшая была любовь, продолжавшаяся много лет. Та девочка перешла в другую школу. Но при том, что Батуми - не такой уж огромный город, я только раз или два в году ее где-то встречал. В основном почему-то на демонстрациях - 1 Мая и 7 Ноября. Мельком увижу - и опять во мне все вспыхнет. И так вплоть до десятого класса.

А с Ириной познакомились, когда оба учились на третьем курсе кораблестроительного, только на разных факультетах. А Инга родилась, когда я уже учился в аспирантуре. Нам дали 18-метровую комнату, из которой, впрочем, в любой момент могли выселить. И вот я там писал диссертацию по теме "Интенсификация обменных процессов в ионитном фильтре с псевдовиброожиженным слоем катиона", а вокруг были развешаны пеленки. Причем зарплата у молодого ученого нищенская. Правда, Костя уже тогда делал аранжировки - тоже за копейки. И существенную часть денег отдавал мне - сам он тогда еще не был женат. Зайдет к нам вечером минут на десять - повидаться. А уйдет - и где-нибудь под тарелкой обнаружатся деньги.
 

- Бабушки вам с ребенком не помогали?
 

- Они были далеко. Помню, как мы с Ириной и маленькой Ингой ездили к теще на двух электричках. И там нам

тоже давали продукты - соленья, картошку. Опять приходилось таскать эти ужасные тяжести. Причем нужно было еще как-то втиснуться в переполненную электричку с этими сумками, с ребенком. В общем, я вспоминаю эти времена, и должен сказать, что, конечно, жизнь стала в миллион раз лучше. И не только у меня, а вообще у всех.
 

- А как вы перебрались в Москву?

- Наш с Костей самодельный альбом по счастливой случайности попал в руки ребят из популярной в те годы группы "Диалог". И они предложили нам поучаствовать в записи их пластинки. Причем не где-нибудь, а в Германии, для немецкой серии "Музыка для интеллекта"... Потом мне и на сцену довелось с ними выходить. Я не знал, что делать с руками, с ногами, как двигаться. Но видел, что принимают меня хорошо и я не теряюсь на фоне музыкантов такого высокого уровня. В результате мы с Костей поверили, что сможем пробиться. А раз так - нужно было ехать завоевывать Москву. Пришлось начинать все заново. Маленькая съемная квартира в хрущевке где-то за "Войковской", в районе птицефабрики. Там жили очень душевные люди, а одна женщина из соседнего подъезда иногда присматривала за Ингой. Ей тогда было три года. Я все это теперь вспоминаю с великой нежностью... Наверное, ностальгия - это такое чувство, когда ты скучаешь не столько по прежней жизни, сколько по ощущению, что у тебя еще все впереди... Наш первый продюсер Евгений Фридлянд советовал взять псевдоним, считая, что фамилия должна быть не грузинская. Казалось, что на российской эстраде мне ничего светить не может в принципе. Да и имидж у меня был невыигрышный.

Интеллигент в классическом костюме поет песни о любви. В 90-х годах это считалось чем-то архаичным. Но я не представлял себя в другом образе. Это учась в институте, я экспериментировал с драными джинсами. На сцене же мне не хотелось никакого эпатажа и экстравагантности. Вот только нужно было еще доказать свое право оставаться самим собой.

- Валерий, в моем понимании вы - один из немногих настоящих мужчин, способных при этом заплакать на сцене. Это такой имидж или это действительно реальные слезы?

- Я могу даже в кино заплакать. Но только на серьезном фильме. А уж когда я, скажем, смотрю, что сейчас происходит в Украине, - трудно удержаться от слез. Я жутко переживаю. Потому что люблю людей, которые там живут.
 

- У вас ведь там брат...
 

- И его семья, и много других близких людей. Я надеюсь, что им там ничего не грозит. Но я знаю, Костя такой человек, что он до самого конца упрямо верит в человеческое, хорошее, доброе.
 

- У вас с братом по-прежнему общий бизнес. А ведь говорят, что это невозможно - вести бизнес с друзьями или родственниками...

- А с кем же тогда иметь общие дела - с врагом? Знаете, есть какие-то догмы, в которые я не хочу верить. Например, что художник должен быть голодным или что с друзьями нельзя иметь общих дел. Бред сивой кобылы. Никогда в жизни у нас с Костей не было проблем в этом плане. Последний раз мы говорили на эту тему лет двадцать назад, когда нам первые деньги "капнули". И с тех пор больше ни разу к этому вопросу не возвращались. Как-то незачем.
 

- Когда смотришь на Константина, складывается ощущение, что деньги его мало интересуют. Для него главное - это рояль, стихи написать, музыку сочинить.
 

- Для меня деньги тоже не самоцель. Мне они нужны как инструмент для того, чтобы достойно жить, реализовывать какие-то планы. Я с деньгами очень легко расстаюсь. Если нужно помочь своим близким, а иногда и не совсем близким, я это делаю. Но я не люблю, когда меня к этому принуждают. Всему миру не поможешь. Здесь очень тонкая грань. Мы перед Богом все равны, и когда люди это понимают, то начинают сами себя вытягивать, карабкаться вверх изо всех сил. Примерно как мы с Костей в свое время...

7days.ru